– Ну, слушай! Вывалю тебе все и сразу! Во-первых, поздравлю – весь тираж улетел, как гуси на юг осенней порой! Косяками шел! У нас заказов на книгу еще несколько десятков тысяч! Будем допечатывать – обязательно. Пока пятьдесят тысяч. Потом еще добавим. Так что сегодня в конце дня можешь получить в кассе десяточку в хрустящих купюрах! Или тебе лучше на книжку перевести?

– Лучше на книжку, – не стал отказываться я. – Таскаться с десятью тысячами в кармане как-то… не очень. Впрочем, тысячу возьму наличными, по магазинам побегаю. Женщине какой-нибудь подарок куплю. Ну и себе что-нибудь, все собираюсь часы хорошие купить, так почему бы и нет? Золотые! Поддерживаешь?

– Поддерживаю! – хохотнул Махров. – Тебе надо уровень держать! С иностранцами ведь будешь общаться! Пусть видят, какой крутой мэн наш писатель!

– Хм… а я костюм не надел, – забеспокоился я. – В джинсовом-то… не очень! Как считаешь?

– Да фиг с ними! – снова хохотнул главред. – Это же американцы, а им все равно, ты хоть в трусах ходи. Даже интереснее будет! Писатель должен быть слегка не от мира сего, эксцентричным!

– Ну да… – задумавшись, заметил я, – как сказал один хороший писатель, «у писателя что-то обязательно должно быть не как у других людей – либо ширинка расстегнута, либо рукав в говне».

– Ха-ха-ха! – закатился Махров. – Как, как? Либо ширинка расстегнута, либо рукав в говне? Ха-ха-ха! Запомню, надо будет как-нибудь твою шуточку подпустить! А кто сказал так? Небось ты и придумал! Ха-ха-ха! Ну да ладно. В общем, слушай, что получилось. Приехала к нам делегация – общение, разрядка, мир-дружба-жвачка, и был там представитель одного издательства, одного из крупнейших не только в США, но и в мире. Ты такое, наверное, и не знаешь: «Фаррар, Страус и Жиру». Название смешное, но издательство совсем не смешное. Объемы у них не очень большие, но печатают они только очень качественную литературу. Кстати, в том числе и книги советских писателей. Только… хм…

Он замялся, и я понимающе кивнул:

– Диссидентов, да? Всяких там солженицыных?

– Да. Всяких солженицыных. Ну так вот: их пригласили на книжную ярмарку, и один из этих типов приехал. Некий Страус. Чтобы ты знал – это потомок двух богатых кланов миллионеров, человек очень обеспеченный, никогда не живший впроголодь, а потому… напыщенный необычайно! Бедняков в грош не ставит! Но при этом очень активный, энергичный, знающий, чующий прибыль и разбирающийся в литературе. Ему пятьдесят три года, он занимается спортом, путешествует, ездит по всему миру. Теннисом занимается – чуть ли не на профессиональном уровне. Еврей. Хм… ну что еще сказать… с ним секретарша, которая то ли жена, то ли как жена. Звать ее Пегги Миллер. Красивая баба, холеная, ну просто… хм… самка! Она в доверии у Страуса, это сразу видно. В общем, была встреча с руководителями союза писателей СССР, разговаривали – через переводчика, конечно. И зашел разговор о тебе! Хе-хе-хе… Ну да, да, я всунулся, с тебя коньяк! И не меньше чем десять звездочек, ибо не фиг всякие сучки пить, опилочные ректификаты! Ну, так вот: зашел разговор о том, что они, мол, печатают только всяких там… хм… солженицыных, а у нас ведь есть и другие! Замечательные писатели! Ну, тут я и влез – вот, мол, недавно появилась новая звезда – пишет сказки для взрослых по типу Толкина. Книга влет уходит, стотысячный тираж разлетелся – и не заметили! И никакой там политики, только рассказ о том, как герой в мире Средневековья, где есть магия, поднимается с положения раба и становится великим воином. И кстати – повествование гораздо интереснее, чем у Толкина! Толкин – нудятина еще та!

Я слушал и представлял, как взвились бы в 2018 году российские поклонники Толкина. Все эти отряды эльфо-орков, которые устраивают сходы, нарядившись в костюмы героев Толкина. Честно сказать, я трижды заснул на фильмах по романам Толкина, честно пытаясь продраться через нудятину и нелогичность повествования.

Меня всегда убивал идиотизм главной канвы повествования – полурослик должен отнести кольцо и бросить его в жерло вулкана, иначе мир погибнет. И почему нельзя было усадить этого полурослика на орла, полететь и отбомбиться кольцом с высоты – большая загадка. Эту логику могут понять только истовые толкинисты, и никто другой. Нормальный человек сразу увидит нелогичность, и дальше уже ему будет не интересно.

Но он был первым, Толкин. Он открыл эту делянку, которую потом обрабатывали сотни и сотни писателей на большинстве языков народов мира. Он придумал своих собственных, особенных эльфов, гномов, орков. Тех эльфов, гномов и орков, которые потом заполонят тысячи книг его последователей. Но это будет потом.

– О! Машенька! Давай, давай, мы почаевничаем с Михаилом! Миша, вот печенье, конфеты, зефир, шоколад – не стесняйся, налегай! А я тебе расскажу, что дальше было и что будет. Итак, на чем я остановился… а! Ну и вот – вылез я со своим рассказом о тебе, все так слегка обалдели, а я жму дальше: мол, чего бы вам не взять и не перевести первую книгу романа на английский? Ну не все же вам солженицыных печатать, может, и художественная наша литература вызовет интерес у американского читателя? Фантастика сейчас на высоте! Космос, все такое прочее! Ну и сказки никто не отменял. Толкин-то у них вон как популярен! Этот самый Страус и завелся – мол, я сомневаюсь, что ваша фантастика будет интересна нашему читателю, и разве можно сравнивать ваши книги с книгами Толкина? Ну я ему и предложил: а вы напечатайте тысяч пять и посмотрите, как книга пойдет. А я уверен, что она пойдет! Уверен!

Я про себя улыбнулся: этот роман вообще был вылеплен под зарубежного читателя, а точнее, под англоязычного. То есть под перевод. Он выдержан ровно в духе американского читателя – главный герой молодой человек, находящийся в самом низу социальной лестницы. Его обижают, его оскорбляют. И вот наконец он не выдерживает, устраивает бунт и… начинает восхождение к вершинам власти! Затем, возвращаясь туда, откуда вышел, наказывает тех, кто его обижал. Утрирую, конечно, но примерно так. Американцы любят одинокого бунтаря, который вышел из низов и всего добился. Вся суть Америки заключается именно в этом – ты приехал, ты удачливый и смелый, и потому ты добился.

Но Махрову я этого ничего не сказал. Зачем? Пусть все идет своим чередом.

– …А когда я ему сказал, что ты появился из ниоткуда и сам не знаешь, кто ты такой, он просто загорелся тебя увидеть! Сказал, что если все-таки решит тебя издать, то твоя таинственная история поднимет тиражи многократно! Неизвестный русский, который не знает, кто он такой и откуда прибыл! Не знает даже своих имени и фамилии! Да, это находка!

Дззз… у меня в голове начал звенеть звонок тревоги и заморгала красная лампа. Вот я и попался! Вот и зацепка для КГБ! Таким образом они меня и вычислят. Как бы я поступил на их месте? Стал бы мониторить все странное, искать точку, где я проявлюсь. А что может быть более странное, чем писатель, который не помнит своего имени и своего прошлого?

Впрочем, не так все просто. Надо еще доказать, что я – Шаман. Следить будут, да. Но вряд ли очень уж пристально. Поставят топтуна и посмотрят, кто есть ху. А я притихну – до весны. Ни писем никаких, ничего до весны не будет. Впрочем, я им и так подкинул горючки в печку – сейчас полыхать начнет – ой-ой!